Сказка
|
| 18-08-2008, 03:05 |
Если ты выглянешь в окно, то увидишь маленькую тропинку, ведущую в лес. Она петляет среди колючих ёлок, на каждой ветке которых висит по целому сахарно-снежному сугробу. На вкус этот сахар больше похож на мороженое. Быть может они родственники, кто знает?
Луна освещает белый ковёр, появившийся за одну волшебную ночь, таинственным светом. И чем меньше светящихся окошек остаётся в доме, а окно в твоей детской комнате уже давно должно быть тёмным, тем ярче и притягательней становится тонкая тропинка. Тихо, очень-очень тихо, как умеешь только ты, открываешь окно, и, хотя стоишь на подоконнике в одной ночной рубашке, ты не чувствуешь холода. Это правильно, потому что один добрый старичок в твоём лесу делает так, чтобы зима была холодной только для тех, кто никогда не открывает по ночам окно в своей комнате.
Но я вижу, что у тебя слипаются глаза. Поэтому, залезай под шерстяное одеяло и хорошо укройся, чтобы не простыть, а я посижу немного на твоей кровати. Я помогу тебе уснуть, а уходя, закрою за собой окно, и никто ни о чём не узнает. Это будет только наша тайна, хорошо? Вот и договорились.
Я хочу открыть тебе секрет: этот лес действительно волшебный. Особенно зимой, когда по нему не бродят собиратели грибов и ягод, а только изредка лесник, знакомый с лесом и его обитателями, пройдёт, поговорит с ними и воротится к себе в уютный домик. Я бывал у него в гостях. Знаешь, когда-то он был обыкновенным учителем в твоей школе, а теперь рассказывает такие удивительные истории и так доверительно посматривает на тебя через кружку чая из сушёных листов смородины, что кажется тоже немножко волшебным. Именно он не раз говорил мне о добром старичке, который живёт в лесной глуши. К его домику ведёт узкая тропинка и не всякий сможет её отыскать. Думаю, если расспросить ту дорожку, которая ведёт от твоего дома в лес, о её волшебной родственнице, то она поможет. Правда, немного пококетничает, поплутает среди ёлок по оврагам и болотцам, без этого она не может.
Так вот в этом домике и живёт таинственный старичок. На самом деле, ничего особенного в нём нет: обычный дедушка, самый обыкновенный старый домик с уютным камином и хозяйским креслом-качалкой, которое старичок очень любит и просиживает в нём ночами, обычная говорящая кошка. Разве необычная? Ну, не знаю, не знаю... Дедушки мало спят и, как бывшие взрослые, ещё имеют и дурные привычки, на которые не стоит им пенять. Поэтому всю ночь в единственном окошке, за зелёной занавеской горит свет. Там дедушка, медленно покачиваясь и время от времени покусывая свою любимую трубку из сливового корневища, что-нибудь вяжет или, глядя в потолок и изредка стреляя глазом на плиту, где медленно готовится варенье особого рецепта, сочиняет в уме какую-нибудь забавную историю, которую можно будет рассказать своим многочисленным знакомым. Хотя бы и полосатому коту, который дремлет у него на коленях. Да, ты не ослышался, старичок умеет вязать и делает это настолько хорошо, что, я уверен, и твоя бабушка ездила к нему поучиться. Многие бабушки бывают у него в лесу: они отправляются ночью, и никто их не видит, потому что они тихо выходят через окно, а уж тропинки- их старые знакомые. Только по утрам на щеках краснеет девичий румянец от морозца, которого они не боятся.
Когда-то бабушки подарили ему тонкий, но тёплый клетчатый плед и дедушка, гордый подарком, всегда укрывает им ноги, когда сидит в кресле. По всему домику развешаны всякие корешки и травы, а уж сколько их в кладовке... Их, да разных варений-солений. И все они необычные, но каждые по-своему. Например, варенье, две чайные ложечки которого с чаем на ночь обеспечивают ярко-малиновые сны. Как это, и сам не знаю, но люди много говорят о его удивительных запасах. Очень любит старичок грибы, он знает такие места, о которых заядлые грибники и не догадываются. Знакомый мне лесник божился, что сам встречал удивительного старичка, бродящего с корзинкой в глухих местах, и даже советовался с ним о лесных делах, интересы, дескать, у них общие.
Лесник слышал от зверей о страшном дедушкином секрете. Дедушка сам пишет сказки- свои самые интересные истории для леса, но так как он очень стеснителен, то читает их только своему полосатому коту. Впрочем, лесные жители втайне от деда стоят по ночам у него под окном и молча слушают, только глаза горят светлячками, да хвосты, у кого они есть, конечно, в нетерпении подрагивают.
У дедушки много знакомых в лесу. Одним помог он, другие помогли ему, а так как волшебник такой же старый, как и лес (даже старше, но это- тсс!), то он знает почти всех за редким-редким исключением. Я расскажу историю, как он приобрёл ещё одного друга.
Как-то раз, когда дедушка немножко задремал в своём любимом кресле-качалке, (с ним это изредко случается) его разбудил тихий-тихий стук в дверь. От неожиданности он даже выронил трубку изо рта, и несколько горящих угольков вылетело из неё на плед и на спящего кота. Угольки прожгли пару дырочек в пледе и в коте, отчего последний яростно зашипел, впрочем дедушка не очень огорчился, ведь если одну любимую вещь сложить с другой любимой, то, как учат в школе, она становится вдвойне любимой. Но, тем не менее, время было всё таки позднее для гостей, и дедушка прислушался. Из-за двери доносился еле различимый дробный перестук, и сопение, говорившее о печальном состоянии здоровья гостя. Дедушка поднялся и сразу поставил чайник на плиту, ведь кто бы то ни был, а чай- самое главное.
За дверью стоял самый настоящий сугроб с глазами. Самое удивительное, что он пытался ещё что-то сказать- в итоге и получался тот самый дробный перестук- это отплясывали зубы. Но у дедушки был намётанный глаз, он сразу понял, что это не сугроб, а какое-то незнакомое ему животное. Впрочем, речь его, несомненно, очень страстную и трогательную он так и не разобрал. Думаю, если залезть под ледяной душ и простоять там часок, то, попросив у мамы согреть тебя, ты получишь примерно ту же фразу, с которой обращался несчастный замёрзший крот, а это был именно он и никто другой, к дедушке. Впрочем дедушка, как и твоя мама, всё понимал без слов, только никогда не ругался. Он тотчас же обтёр незнакомца большим махровым полотенцем, завернул его во вдвое улучшенный плед и посадил к огню, сам поторопившись приготовить крепкий и сладкий чай со специальным антивсякаяболезнь-морошковым джемом. Сразу же аккуратно подвешенный сушиться над печкой мокрый двубортный пиджак крота с радостью начал изображать из себя облако, окружившись густым слоем пара.
Как только зубы крота перестали стучать о чашку, он незамедлительно встал перед дедушкой, достал из жилетного кармана маленькую расчёску с тремя целыми и одни обломанным зубом и причесал ещё мокрую чёлку (это неправда, что все кроты слепые, постоянно в земле копаются и совсем не следят за собой):
-Позвольте представиться: Хмнур,- мрачно произнёс он. Потом громко чихнул и заново принялся приводить в порядок свою рассыпавшуюся чёлку.
Дедушка немного удивился и даже растерялся но, подёргав тихонько себя за бороду, сказал:
-Да-да, как-же, припоминаю вашего дядюшку- гигант ума. Как его здоровье?
Крот, так и не справившись со своей причёской во второй раз, печально завернулся в плед и, мрачно зачерпнул варенья из мисочки. Впрочем, он по натуре был жуткий скептик и ворчун, оттого и все его действия казались мрачными и исполненными безнадёжности.
-Верно,- кивнул Хмнур и шмыгнул носом,- только вот он совсем сбрендил нынче- копает ходы где-то на краю леса.
-Гм,- дедушка на мгновение задумался,- а разве вы норы в земле не роете.
-А зачем? Где нору найдём- там и обживаемся,- пробурчал он.-Копанием занимаются те, кто этого хотят. Говорят, что у них там свои принципы, но я в это не верю,- туманно пояснил он ситуацию.
Дедушка заваривал уже второй чайник, удовлетворённо наблюдая, как высыхает серая шубка крота, когда наконец осмелился задать вопрос:
-А что привело вас ко мне, дорогой э-э-э Хмнур, в такую позднюю пору?
Крот, усердно работавший чайной ложечкой и покачивая ногой под стулом, обернулся. Автоматически стёр чёрным пальчиком капельку варенья со стола и запихнул палец в рот- всё бездумно, с застывшим взглядом. Но уже через секунду, он отчаянно подпрыгивал на задних лапах в безнадёжных попытках достать свой пиджак, повторяя что-то вроде "Боже мой, боже мой!". Совершив головокружительный и, честно говоря, рискованный прыжок для солидного крота такой комплекции, он смог забраться на печку, откуда было рукой подать до его цели. Пытаясь дотянуться , несчастный крот ощутил внезапный жар у лап. С отчаянным воплем он прыгнул и повис на плечах своего пиджака. Всё бы ничего, но жжение в лапах было так нестерпимо, что Хмнур принялся судорожно махать задними конечностями. Уцепившись в мокрую тряпку- всё что осталось от его одёжки- он только с ужасом подумал что шлёпнется на пол с такой высоты, как прищепки, удерживавшие его, разжались от раскачивания. Это могло закончиться плачевно: грудой бинтов или, того и гляди, большой гипсовой культяпкой, которой так удобно колоть орехи, но которая сильно мешает двигаться, если бы дедушка не успел подхватить неудачливого акробата на руки. Бережно посаженный на стул, он сразу же принялся рыться во внутренних карманах своего пиджачка, тихо попискивая от боли и волнения. Дедушка помедлил и пошёл за кремом от ожогов.
Когда он вернулся с маленькой баночкой, крот держал в тёмных лапках два лазурно-голубых ослепительных кусочка неба. Он судорожно прижимал их к груди, и из его близоруких маленьких глаз медленно катилось две слезы- по носу, по скорбно опущенным длинным усам, завибрировав мелкой дрожью на их кончиках, они упали вниз. Одна- в мисочку с недоеденным вареньем, другая- в чашку, оставив после себя волнение поднятых со дна чаинок.
-Что с тобой,-дедушка ласково приобнял хрупкие плечи, потеряв от волнения официальный тон.
Он погладил его шёрстку, большим сухим пальцем оттёр влажность у глаз и ласково прикоснулся к сжатым лапкам. Хмнур вздрогнул и медленно отнял лапы от груди. Глядя на дедушку полными тоски глазами, он протянул ему кулачки и развернул их. Там было всего лишь два крылышка бабочки, но очень крупные, и, несмотря на потрёпанный вид, яркие. Дедушка взглянул на крота, пытаясь понять, что произошло, но увидел только мокрое и несчастное существо с расплывающимся синим пятном на серой шёрстке груди. "Хм",-пробормотал он насупив брови и принялся натирать покрасневшую кожу кремом.
Чуть позже, разложив голубые крылышки на столе, крот всхлипнул и сдавленным голосом произнёс: "Моя фея, мой ангел..." Мужественно сдержав подступившие к горлу рыдания, он глубоко вздохнул и произнёс:
-Я хочу вам рассказать о громадном несчастье, ведь вы... вы сможете мне помочь?- он на мгновение оторвал свои глаза от ослепительной синевы и вскинул их на деда, но торопливо продолжил,-Пропало чудесное существо,... ангел...
И Хмнур поведал свою историю, но так как он делал это очень непоследовательно, прерываясь на операции по очищению носовых полостей громадным дедушкиным платком с монограммой, а иногда замолкая и собираясь с мыслями, мне лучше пересказать её самому. Итак.
Однажды, после плотного и немного запоздавшего завтрака, Хмнур решил подготовить свою очередную речь по защите монархического строя. Расположившись в маленьком кресле-качалке, он медленно покачивался и с чувством нараспев декламировал фрагменты, на ходу подправляя себя. Иногда он замолкал, с разбегу повторяя "мда-мда-мда..." и пытаясь поймать ускользающую мысль. Как преданный член местного политического клуба, он изредка выступал в нём с речами в защиту того или иного вопроса, без оппонента и при благожелательно настроенных слушателях (после- пиво и зелёное сукно ломберных столов). Но на этот вечер ничего запланировано не было. Речь мирно сочинялась в кресле, а чуть позже должна была быть опробована на благодарных слушателях в соседней кладовке- в изобилии торчащих из потолка корешках. Наконец, почувствовав силу и непреодолимое убеждение в своих словах, Хмнур поднялся и засеменил по гладко утоптанному земляному полу.
-Дорогие сограждане нашего леса, я хочу выразить глубокое своё вам уважение, прежде чем объяснить, почему именно ...- оратор запнулся, ему на мгновение показалось какое-то движение там, где его ну никак не могло быть,- почему именно...мда-мда-мда...почему именно монархия во главе с его величеством львом, которого уже в глубокой древности лишился наш лес, является идеальным способом управления государством. Посмотрите,- Хмнур сделал эффектную паузу и резко взмахнул короткой лапой,-посмотрите как мы живём: волки не дружат с зайцами, лисица рассорилась с вороной из-за какого-то кусочка сыра. Уверяю вас, уверяю, что это было бы не так, будь с нами августейший монарх...
Внезапно раздался явственный шорох. Он длился секунд пять, пока ошеломлённый крот пытался понять, кому понадобилось забраться в его кладовку и слушать патриотические речи. Потом на полу стала с пугающей быстротой расти кучка земли, и не успел Хмнур опомниться, как из образовавшегося в потолке отверстия появилась незнакомая синяя фигурка. Она напоминала человека, точнее- девушку, только гораздо меньших размеров. Тонкий голосок воскликнул: "Неправда!". Но так как крот беспомощно молчал, синяя фея, а это была именно она, сразу же охладела: её горящие пламенным огнём глаза погасли и она принялась яростно оттирать своё платье, сильно испачканное жирной землёй. Крылышки же были в столь плачевном состоянии, что походили более на старый костюм для бала-маскарада. Мы с вами знаем, что они настоящие, а Хмнур этого не знал, поэтому и задал очень неприличный вопрос фее. К тому же он был взволнован, а фея неузнаваемо грязна и держала в руке маленькую лопатку, что этому племени совсем не свойственно, но что объясняло её появление.
-Ты кто?
В ответ фея смерила его взглядом возмущенной в своих самых лучших чувствах женщины и гордо произнесла:
-Я- ангел! Синий ангел,- она попыталась раскрыть свои крылья в доказательство столь ясного ей самой факта, но они оказались настолько грязны, что она сразу же их сложила. Не давая опомниться несчастному кроту, она спросила:
-У вас здесь есть где помыться? Ванная, душ?
Хмнур вспомнил о своём хозяйском долге и, что-то пробормотав, устремился к комоду. Достав из него шикарное махровое полотенце с ярко-красным вышитым драконом- Хмнур обожал яркие цвета- крот прошлёпал в другой конец коридора, где открыл маленькую дверку и осторожно повесил полотенце на гвоздик. Фея проскользнула внутрь, тщательно затворила дверь и открыла все краны на полную.
Хмнур остался стоять озадаченный и растерянный, вспоминая, когда он в последний раз чистил сток и немного досадуя на свою стеснительность.
Но спустя мгновение старый холостяк увидел кончик торчащих из-под кровати грязных носков. Сначала он побледнел, потом налился краской, словно спелый помидор, и вихрем помчался наводить порядок, что, честно говоря, ему давно уже пора было сделать.
Отмытая фея с завязаными узлом мокрыми волосами (голова вот-вот перевесит худенькое тело) вошла в кухню с низким потолком и застала Хмнура за странным занятием. Крот держал в лапах ярко-оранжевый апельсин, размером с его голову, и упорно пытался запихнуть его в маленький миксер.
-Что ты делаешь,- засмеялась фея. Захваченный врасплох крот обернулся, и прижимая апельсин к груди, пробормотал:
-Я...ммм..просто подумал, что тебе захочется немного апельсинового сока,- одновременно с этим он опустил глаза в пол и на его щеках появилась подозрительная краснота. В его уютной, но немного тёмной норе голубая фея выглядела ослепительно даже несмотря на свой маленький рост- она была вряд ли чуть выше колена растрёпанного от хозяйственной беготни крота.
-Да, пожалуй,- она задумчиво пркусила нижнюю губу жемчужными зубками, но потом по-мальчишески звонко расхохоталась,- Только сначала надо его почистить и, пожалуй, порезать.
От её смеха в земляной норе внезапно посветлело, даже немногая, но основательная, кухонная мебель внезапно вспомнила былую жизнь- в дубовых досках появилось загадочное тихое движение, а порядком истёртый лак начал слезать, словно старая змеиная кожа, под напором бледно-зелёной плёнки коры. В воздухе появился новый, неведомый запах- возбуждающий аромат, поднимающий какую-то третью память в теле о полинезийских островах, ярких фруктах, стройных очертаниях диких животных. Словно зачарованный следил Хмнур за этим волшебством...но тут проклятый апельсин выскочил из его лап и начал стремительно падать вниз. В последнюю секунду крот сумел поймать фрукт, но, когда он поднял глаза, то увидел только два крылышка, торчащих из его холодильника. Синяя фея держалась длинными тонкими пальцами за массивную хромированную ручку-рычаг пузатого, пожелтевшего от старости, большого бабушкиного холодильника и, что-то напевая, шебуршилась в нём.
Хмнур с сомнением поглядел на пупырчатый апельсин в своих руках- честно говоря, он не знал как его едят. Это был подарок какого-то дальнего родственника, а так как крот был не любитель сомнительных экспериментов с подозрительно яркими предметами, то он решил оставить фрукт для какого-либо важного гостя, чтобы поразить и удивить его. И вот этот момент настал... Хмнур взял в одну руку нож, положил апельсин на стол и попытался осторожно проткнуть его острием. Убедившись, что из этого ничего не выйдет, он надавил сильнее, уже лезвием. Предатель-апельсин начал скользить по столу, и Хмнур обхватил его другой лапой. С отчаянием почувствовав, что у него ничего не выходит, он налёг на нож всей спиной и дёрнул. Опасное лезвие проковыряло лишь тонкую бороздку по грубой шкуре апельсина и вонзилось в лапу крота.
-Ай!!!- вскрикнул он и запихнул лапу в рот, облизывая кровоточащую ранку. Испуганный красной влагой и сладостью во рту, крот обернулся к фее.
-Растяпа,- ласково и укоризненно сказала она, ничуть не удивившись, и спросила, как будто перевязывать порезанные конечности было её обычным делом- Где бинт и йод?
Хмнур глазами показал на маленький шкафчик в углу, откуда фея сразу же вытащила громадный ком белоснежной ваты, такой же основательный моток марлевого бинта и тёмный пузырёк, на крышечке которого было аккуратно написано красными чернилами "Иод". Бабушка Хмнура была очень сведуща по части различных болезней, можно сказать, что это было хобби. В её богатом наследстве была тысяча различных пузырьков, на которых вот таким вот аккуратным почерком были написаны всякие мудрёные слова. Фея феей, а йод она знала. Быстро и ловко забинтовав повреждённый палец, она усадила крота на стул, несмотря на все его возражения и заверения в отличном самочувствии, и принялась за апельсин. Хмнур с удивлением и недоверием смотрел, как острым ноготком она проковыряла маленькую дырочку и лоскут за лоскутом очистила апельсин, безо всякого видимого усилия. Она протянула большую оранжевую дольку кроту и сама уселась напротив. Видя, с какой опаской смотрит Хмнур на мякоть апельсина, фея не смогла удержаться от смеха, так и сверкавшего перламутром. Спустя секунду крот вторил её мелодичному перезвону тихим баском. Вконец обессилев от смеха, они отправили вслед за апельсином по чашечке кофе (Хмнур не осмелился предложить даме более крепкий напиток), по кексу и ещё по кофе, после чего фея строго сказала "Хватит", и они оба снова грянули дружным смехом, держась за постанывающие животики.
Так у Хмнура появился новый друг. Из чувства такта, свойственного ему, он не спрашивал у синей феи откуда она появилась у него, да ещё и с лопаткой. Тем более молчал он, когда ему в голову приходила мысль как долго фея погостит у него, ведь ему так понравилось проводить вместе вечера, когда он читал ей вслух, сидя у камина, а она вставляла едкие комментарии, над которыми они оба смеялись. Она заставила переправить некоторые его политические манифесты, и теперь Хмнур повергал в шок старых консерваторов-монархистов своими теориями о глобальном выращивании апельсинов или всеобщем братстве. Часто во время речи голос принимал чуждые ему интонации, и в маленьких глазах светился смех.
Где бы ни была фея днём, каждый вечер он находил её на кухне, хозяйничающей среди овощей и корешков. Уже входя в норку через крепкую овальную дверь, он догадывался о её присутствии по синей пыльце на косяке, оставшейся после случайного прикосновения крыла, по всё ещё остававшемуся таинственным запаху. Ко всему этому примешивался вкус странных кушаний, которые готовила она из не менее странных продуктов: роса, стебельки какой-то травы, мелкие тёмные листики, крохотные ягодки с терпким соком. Всё это даставляло Хмнуру невыразимо-тягучее удовольствие, смешанное с какой-то сосущей болью, ведь всё это было так необычно для него.
Каждое утро он находил спящую фею в разных местах- то она была в его тапке, укрывшись вторым, как в раковине, то выглядывала из складки одеяла, прижавшись к спавшему кроту, то в кресле под оставленной недочитанной книгой. Хмнур подолгу разглядывал её спящую, боясь прикоснуться к длинным загнутым ресницам с маленькими шариками на концах, к лежащей руке, покрытой, как ни странно, тоненькими голубыми волосками.
Когда на синюю фею находило печальное настроение, она, томно закрыв глаза, рассказывала Хмнуру о чужих странах и таинственных и могущественных силах, о своих интересных знакомых, что крот слушал приоткрыв от восхищения рот и уставившись взглядом в пространство. Особенно интересной была история о знакомстве со звездой, обычной звездой на ночном небе, которых там миллионы. Но, увы, в Большом Лесу их нет, и поэтому синяя фея однажды забралась на самую высокую ёлку и, держась за раскачающуюся от малейшего ветерка верхушку, обратилось к самой ближней, как ей показалось- рукой достать, звезде:
-Здравствуйте,- сказала она застенчиво. Внезапно фее почудилось, что ей подмигнули в ответ, и она не преминула воспользоваться знаком внимания.
-Скажите пожалуйста, скажите пожалуйста,- заторопилась она,- а с вами можно... познакомиться?
Ветер угрожающе раскачивал лес, но она, вся испачканная в смоле, цепляясь за самую верхнюю веточку задала вопрос ещё раз, и- тактично помолчав- ещё раз. И снова ей показалось, что звезда дружелюбно подмигивает.
Таким образом она долго разговаривала со звездой, пока не почувствовала себя окончательно закоченевшей. С трудом спустившись вниз и стараясь ни к чему не прикасаться- она ведь была такая липкая, что могла ненароком и приклеиться-, фея отправилась отогреваться к кроту и заснула, устроившись у него в ногах.
О последнем она, конечно, промолчала, но об этом можно было догадаться. Правда ведь?
Тут Хмнур сделал паузу и ласково посмотрел на крылышки. Потом вздохнул и продолжил.
Так наступила зима.
И вот однажды ночью он проснулся от сквозняка. Долго пытаясь сохранить тепло, он, наконец, поднялся и, спросонья спотыкаясь о стены, прошёл по коридору туда, где было всего холоднее. Как ни странно, этим помещением оказалось кладовка, точнее то, что от неё осталось: потолок был обрушен, и в куче земли на полу что-то дымилось. Хмнур постоял, что-то сонно соображая, потом осторожно поковырял кочергой и убедился, что это всего-лишь горячий камень. Но как он оказался здесь, и что произошло с потолком он так и не смог понять- сон ещё не до конца испарился из головы. Он плотно прикрыл дверь, решив оставить решение загадки до утра, подоткнул щель внизу старой ненужной тряпкой и отправился спать. Я думаю, ты бы догадался, что просто так горячие камни крышу не ломают, и не оставил это бы без внимания, а, тем более, не лёг бы спать. Но Хмнур был взрослый и умудрённый жизнью крот и не позволял, чтобы что-то портило ему здоровый сон. Я думаю, если в тот момент, когда он пытался снова устроиться поудобнее во всё ещё тёплой кровати, подойти и шепнуть ему на ушко, что это был МЕТЕОРИТ!, то он вряд ли решит взглянуть на него поближе. "Камень камнем."- скажет он и не будет столь уж неправ. Да, мы то с тобой знаем, какая это ценная вещь, даже дороже громадной линзы или перочинного ножика с отвёрткой, вилкой и ещё бог знает чем, что, впрочем, не хочет открываться. Если бы открывалось- ...я бы ещё подумал.
Тем не менее, Хмнур решил заснуть. Но сон не шёл. А ведь до этого ему снилась огромная поляна цветов, которые так сладко благоухали, что у него кружилась голова. И он радостно танцевал с ними, держась обоими лапками за лепестки ромашки, смеялся, подпрыгивал, ни капли не уставая. Теперь они никак не появлялись, вместо этого в памяти окопался тот пупырчатый тёплый камень, который пах немного неприятно и угрожающе. В темноте, в воздухе чувствовался этот запах и, как ни странно, слабый аромат цветочной поляны. Обеспокоенный Хмнур громко прошептал в темноте: "Ээй, ты спишь? Там какой-то камешек (МЕТЕОРИТ!) в кладовке..." Ничто не нарушило сырую тишину, и крот всерьёз забеспокоился. Некоторое время он ползал в темноте, всё ещё ощущая запах цветов, шепча: "Ангел, синий ангел, ты где? Проснись!". Потом, после долгих и бесплодных поисков он решил зажечь свечу, но даже свет не помог ему. Тогда Хмнур в панике ринулся в кладовку и начал разгребать землю; потом остановился, задрожал от внезапно ставшего холодным сквозняка, и понял, что феи здесь не может быть.
Взволнованный он ходил по кухне, и руки его дрожали, когда он наливал кофе. После третьей чашки, он с радостью хлопнул ладонью себя по лбу: "Ну конечно!". С безнадёжной уверенностью в свою догадку, он терпеливо наполнил маленький термос горячим кофе- на улице ведь холодно!- и, перекинув его за ремешок через спину так, чтобы цилиндр не слишком мешал при движении, буквально полетел в лес. Он долго шнырял между деревьями, часто останавливаясь и сравнивая их высоту. Наконец, оставив за собой головоломную паутину следов на снегу, он нашёл свою цель- это была громадная старая ель, под которую даже снега не намело, настолько густы были её ветви. А около ствола маленькие веточки давно высохли и с треском ломались от любого прикосновения. Хмнур подошёл к стволу и посмотрел наверх, надеясь что-либо найти. И действительно: по коре, с сучка на сучок была рассыпана тонкая голубая пыльца. От её вида у разволновавшегося крота силы удесятерились, и он принялся подпрыгивать на месте, чтобы за что-нибудь зацепиться и забраться вслед за феей. Но все его попытки не увенчались успехом: веточки говорили "Хрусть!", а беспомощные лапы только "Шшорк!". В конце концов Хмнур устал- он печально сел на сухие длинные иголки, толстым ковром покрывавшие землю, поднял отброшенный в сторону термос и налил себе кофе.
Хмнур не знал что делать дальше: он замёрз, лапы устали от бега и непривычных упражнений. У него даже появилась мысль, что, может быть, фея сама вернётся утром, но этот, поначалу приятный, запах цветов тревожил его теперь, и каким-то шестым чувством крот понимал, что случилась беда. Мысли его зачарованным хороводом кружились вокруг смеха феи, обрывков её случайных фраз, тонких рук с золотистой кожей, пуская эти блестящие кусочки счастья бессмысленным парадом воспоминаний. Неожиданный скрип дерева в глубине или шелест невидимых крыльев пугал его- Хмнур вскакивал на ноги и судорожно оглядывался, желая получить опровержение или подтверждение своим неясным, но мучительным догадкам. Первый раз за всю его одинокую жизнь лес казался враждебным, хищно-молчаливым, своей настороженной тишиной прикрывающим неслыханные злодеяния. Хмнур в бессилии сжимал и разжимал кулаки, знай он в лицо своего обидчика- тот получил бы по справедливости. Порой его начинала душить глухая ярость от сознания своего бессилия; временами он даже ненавидил фею за причиняемое её отсутствием страдание, временами искал свою вину в происшедшем, прося прощения и прощая всех и каждого в попытке задобрить некие высшие силы справедливости. Но ответом ему была одна морозная тишина.
Небо ещё не начало светлеть, как внезапно хмнуровский носик кивнул сам себе и потянул всю голову вниз.
Он проснулся от того, что что-то легко коснулось его лица. Потом провело по груди и успокоилось на коленях. Хмнур заворчал спросонья, но сразу открыл испуганно глаза- что это? Медленно, очень медленно он опустил взгляд и увидел только два крылышка, два ярко-голубых крылышка феи. Он взял их в руки и заплакал- неудержно, как рыдал только в детстве, несправедливо обиженный. Но такими горькими его слёзы ещё не были. Хмнур встал, долгим взглядом посмотрел наверх и, ни слова не говоря, положив крылышки в нагрудный карман, пошёл по лесу.
Он долго блуждал без мыслей, не чувствуя холода, и лишь счастливая случайность привела его к домику знакомого нам дедушки. Струившийся из окна свет привлёк его взгляд, даря золотистую спокойную надежду. Бездумно он подошёл ближе, с трудом поднял непослушную руку и постучал, рассеянно заметив насколько же он замёрз
Хмнур закончил, глядя в стол. Он не сказал вслух своей просьбы, но этого дедушке и не требовалось. Они помолчали, прислушиваясь к печальным завываниям ветра за окном, который ещё недавно казался каким-то далёким. В конце концов дедушка кашлянул но, наткнувшись на внезапный молящий взгляд крота, ещё помедлил, прежде чем сказать очень-очень тихим голосом:
-Милый Хмнур, если бы я мог, если бы я только мог, то с радостью бы нашёл бы её... Но не думай, что синяя фея умерла- просто пришло время и...- Дедушка коротко шевельнул плечом и хотел было ещё что-то добавить, но слова утешения и, возможно, лжи во спасение застряли где-то на пол-пути,- ...подожди-ка я, наверное, смогу показать её тебе!
Крот встрепенулся, но что-то в голосе дедушки уничтожило его вспыхнувшую на мгновение надежду. Дедушка встал- крот последовал за ним- и распахнул дверь. Снегопад кончился, притихший тёмный лес стоял над ними подобно застывшим волнам в страшный шторм, было тепло. Они прошли по мягкому снегу немного и вышли на поляну, светлевшую цельным белым одеялом. Дедушка задрал голову к звёздному небу так, что борода приняла неестественное положение, Хмнур сделал то же, переводя взгляд с мерцавших ярких звёзд, которые вот-вот сорвуться с невидимой ветки и упадут прямо в раскрытую ладонь, на деда и обратно. Тот пошевелил губами, прищурился, потом тёплой ладонью притянул Хмнура к себе- куда-то под бороду, и, вытянув указательный палец, показал на рассыпаное мягким изгибом созвездие, где самая яркая звезда имела еле заметный голубоватый отлив: "Смотри!"
Хмнур стоял и смотрел, пока шея не начала нестерпимо болеть, и мало-помалу звёзды складывались в знакомый контур фигуры- она лежала, наверное- спала, так, что голова (самая яркая часть) покоилась на сложенных уголком руках. Чем дольше смотрел крот на небо, тем полнее становилась картина- черноты более не существовало. Он видел различные фигуры- прихотливые россыпи бриллиантов- бесконечная жизнь бессмертного света. Но взгляд его упрямо возвращался к той голубой звезде, раз за разом. Казалось, что к нему, сквозь гребень чёрных деревьев, пробивается её тихий голос среди мятежно-спокойной симфонии звенящих медью звёзд, томящихся на одной тягучей ноте и прекатывающихся на другую только со следующим глотком холодного воздуха. Ослеплённый Хмнур почувствовал слабость в ногах. Он опустил взгяд своих чёрных глаз вниз, потом тихо сел прямо на снег. Всё ещё видя видя вокруг себя одни звёзды он широким движениям зачерпнул снега в ладонь. Со всей силы сжал кулак и поднёс его к носу, глубоко втянув в лёгкие воздух. Потом расжал кулак, глядя как неслипшиеся снежинки пылью осели на коленях. Повинуясь внезапному импульсу он принялся рассматривать свою ладонь- тёмную кожу, морщины складок, мозолистые утолщения. Оторвавшись от неё он снова вскинул голову к небу- слёз не было. Его рука осталась в прежнем положении, будто придерживая ту печальную боль, что скопилась у сердца и в этот момент испарялась под светом звёзд, отправлялась вслед за феей в это царство бесконечного счастья и тихого блестящего веселья.
Опустошённый Хмнур вернулся в домик, и свет огня немного расплавил холод пустоты. Он постоял в тёмной передней, глядя на свой пиджак, думая о чём-то неясном.
-Можно я останусь у вас?- спросил он наконец тихо.
Вот так и появился новый друг, верный собеседник долгих вечеров, у дедушки в густом дремучем лесу.
Можно ещё рассказать и о том, как крот сначала ждал, а потом забыл свою фею.
Но ты уже спишь...
Добрых снов.
|
|
Категория: Даниил Тимин | Добавил: Tan
|
| Просмотров: 890 | Загрузок: 0
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
