ПЛАСТИЛИНОВЫЙ АИСТ  

Перебраться в невозможное, уничтожить юность в хлам.

Убежать и не вернуться, угодив ногой в капкан.

Песни петь во славу смерти и разбив аккордеон,

Всем припомнить в одно время упразднившийся закон.

А мальчишка одинокий, как-то раз поведал мне,

Что он жертвой стал несчастной, на случившейся войне.

Между садом и подъездом, между домом и землей,

Он остался в небе чистым, но растоптанным ногой.

И стекает ручеек, по карнизу самовластья,

Вскоре даст его исток, речку жизни, речку счастья.

Ведь болотом он не станет, хоть и будет засыхать,

Потому и есть свобода, но продажная как блядь.

*  *  *

По дороге на запад летит мотылек

Дорога далека, он один

Но за ним ещё стая таких же

Грызет гранит науки

В магазине стройматериалов,

Рядом с институтом Культуры,

Пьяная девочка просит сигарету,

Но ей никто не дает (а она, кстати, тоже)

И теперь тихо плачет

Глядя на фонарь и загадывая желание

А мотылек продолжает лететь

Но его сбивает дорога 

И затем он в степях Монголии,

Нюхает ароматы пряных растений,

На Родине Чингисхана,

А девочка уснула женщиной на остановке

И ее не забрали менты

 Дала

Красный цвет становится символом уродства,

В подвале, где любовь переходит в количество,

И ебля становится не просто скотством,

А необходимым достижением (главное – утопическим)

Страх забеременеть – это конвульсия,

Внизу живота, простая такая…

Не чувствую пульса, или спермы эмульсия,

Тебя отравила, с тобою играя…

Ты мне дала

Я тебя взял.

Мы доплыли до самого дна,

Ты прости, я в помойку случайно упал…

И секс между нами совсем не любовь

Это так, нечто среднее в числах у дружбы.

Может, мы будем с тобою, но кровь

Объязвит языком Заратустры

Романтика

Что такое романтика в промзоне Москвы?

Это цех, или трубы заводов,

Утки в болоте среди черных шин,

Или нелепая гарь из грязи и пепла,

Рабочих ряды из панельного грота,

Их мрачные, желтые пьяные лица.

А вот на углу, у ларька, стоит девка.

В коротенькой юбке, вульгарно одета…

Она покупает отцу сигареты…

А улыбаюсь, смотрю ей в глаза,

Но ей будто по хуй, она берет сдачу…

И идет под подъезд,

Там друзья ей расскажут матом,

О том, как прекрасно живется сейчас.

Как в разводах бензина много тепла

 А в дыму виден образ создавшего мир.

числа

По пути человека встречаются цифры,

Они складываются в комбинацию жизни…

И порою приходят темные мысли,

О песнях, которые ещё не спеты,

На свалках и мусорках,

Что вдоль дороги (наравне с проститутками)

Торгуют вторичным сырьем,

Всех размеров и тусклых значений,

В храме омерзения,

Дворце извращений,

Депрессивном мотиве пойти и нажраться.

Стачка

Шизофрения перебросилась с экрана на кровать,

Она шампуром в голове.  Вместе  спать

Все равно, что нюхать ароматы вялых роз.

Здравствуй водка. Ты – наркоз.

Наркология, логия, бунт

Произнес фашист  по-русски «капут»

Бунтология – поэтапность психоза,

Добрый вечер, система. Угроза,

Мозг зазомбирован,

Опробирован, идентифицирован.

Найден, потрачен, опять бунт, опять стачка,

Кто упер пьянку из-за стола, тот неудачник.

Институт дефлорации, факультеты бесчестия,

Как же так, стонет рыжая бестия…

Зверомашинный запах салата,

Перегар православного мата…

Антихлор, антияд – мозг подвержен атаке,

Старой крепости выжевшей в драке.

Просыпаешься – кто-то кричит,

В пиджаке, словно мальчик-джигит.

Телевизор орет белым шумом помех.

Слева крик – справа смех, справа страх, слева мех…

Шизология, патология, потолок на веревке.

А пойти и повеситься как-то неловко…