ЯНВАРЬ
Январь.Мне в принципе
всё равно.
Падает снег.Бенгальский
огонь сжёг мост.
Теперь лишь вперёд.Я
уткнулся лицом в окно,
за которым мерещится
завтра покинутых гнёзд,
завтра заживших ран и
спокойных снов.
Пусть Синяя Птица
живёт:я в клочки порвал
лицензию на отстрел и
теперь готов
кормить её прямо из
рук.Тот интервал,
что прошёл от
"Привет",до сакрального "Я люблю",
есть временной
отрезок,что нужен душе,
чтобы,покинув
труп,очутиться в раю.
Купидон взял не
лук,но рапиру.Toucher!
Ветер гудит и бьётся
с разбегу в стекло.
В небе,как в жиже
помойной огрызки звёзд.
Пальцы на карте
нашаривают Могилёв.
Он далеко,остаётся
поджавши хвост
забиться
подальше.Теперь под любым углом
я вижу одно -
утро,рельсы,слепой вокзал,
гул
тепловозов,плацкартный вагон,перрон
и разумеется ты.Я
тебя узнал.
Подобные мысли греют
в мороз любой.
Тундру они превращают
в кипящий Ад.
Близится утро.Окна
исходят слюной
испарений.Я же сейчас
наугад
пытаюсь тебя
разглядеть за бетоном домов-
вижу трубы
заводов,чувствую едкую гарь,
но всё это
мелочи.Город суммой углов
не мешает увидеть
тебя.Январь.
***
...Раннее утро.
Порывы горячего ветра
Прямо в полёте птиц
превращают в угли.
В растояньи двух
километров от эпицентра
Тлеют письма солдат
из далёкой Манчжурии.
На этот завтрак не
будет хлопьев овсяных,
Будут лишь хлопья
пепла. Огнём багрима,
"Enola Gay ",
развернувшись, летит к Тиниану.
Приятного аппетита,
любовь моя – Хиросима…
ТОЧКА ОПОРЫ
Нервы натянуты и
рвутся с треском,
словно чулки на
кокотке,если
к ним приложатся
пальцы.Уместно
предположить,что
такие мысли
лишь подтверждают
наличие боли,
страха,скуки,тоски,а
кроме
того и вина,что
дотоле
толкало лишь к
самоубийству.
Всё таки здорово,что
есть повод,
чтобы нажраться,а
если нет-довод
тоже всегда
найдётся.Сейчас вот,
как раз такой
эксклюзивный случай.
Среди знакомых прослыл
я гадом.
Впрочем,знакомых мне
и не надо.
Если бы я,как тот
самый бен Ладен,
где-нибудь скрылся -
было бы лучше.
А так,смотрю внутрь
себя-там пусто.
Все говорят,что
главное чувства.
Подобное мне почему
то чуждо,
хотя я и сам не помню который
месяц иль год не могу
найти места.
"Я вас
люблю" звучало бы лестно,
но есть
проблема-уткнувшись в кресло
только жопа находит
точку опоры.
НА СМЕРТЬ А.Б.
Ты поил вином
большеглазых сук,
теперь кормишь мясом
слепых червей.
За двадцать лет
стоптал ни один каблук
у притонов,театров и
прочих дверей.
Знаешь,всё обращается
в прах,
всё подлежит распаду
на атомы.
И ты...
Распадёшся в четырёх
деревянных стенах
оставив в нервах моих
заплатанных,
то,что уже никак не
зашить.Сейчас вот,
я пьяный упал плашмя
на кровать,
понимая - больше не нужен повод,
чтобы забившись в
угол рыдать.
-----------------------------------------------------
Разбитую вдребезги
жизнь не склеить,
единственное,что
могу-поцелуй в лоб.
Я знаю,что нет ничего
тяжелее
горсти земли,что
бросают на гроб.
* * *
Пепел от сигареты,
повинуясь ветру
и физике,
взметнулся над
парапетом,
а я,как и все по
статистике,
провожал алкоголем
лето,
царапая ересь на
листике.
После водки
становится легче.
И прямо у двери
парадной
стянул моё горло под
вечер,
плотным кольцом
блокады,
этот "напиток
покрепче".
Чего ещё собственно
надо?
Пена слюны на
асфальте
там же осколки
бутылки.
Я ищу на жизненной
карте,
поскольку стою у
развилки,
куда мне жить
дальше,и знаете-
всюду тупик и
поминки.
Алкоголь по тоннелям
вен
набрал недурной
разбег.
И возле обоссаных
стен,
там где грустит
человек,
я думаю о разнице цен
в прайсах местных
аптек
на яд для себя,
на яд для себя...
***
ТЕБЕ
1
Лето уже спускало
свой парус.
За глотку схватил,
кажется, август.
Август – время оплакивать
мёртвых.
Я и оплакивал. Смерть
– это отдых
От подобных терзаний,
а это значит
Я лучшему другу билет
без сдачи
проплачивал памятью.
Не знаю только
в какие он там
запропал широты.
2
Возможно, ждал его
климат тёплый
Фрукты, вина, гетеры.
Вот бы
Так всё и было, но
есть сомненья,
Что он очутился там,
где тленью
Подвержено всё – от
костей до мяса,
Ведь не секрет —
основная масса
Покоится глубже
эдемского сада,
Как пример периода
полураспада.
3
И сейчас тяжело
вспоминать об этом
Отрезке жизни с
траурной лентой.
Помню и сам был тогда
не против
Взять билет до
станции Ад, но плоти
Правка ножом что
Ахиллесу.
Техник был пьян и
занавес пьесы
С названием "жизнь”
оставался недвижим,
Как итог революций –
количество хижин.
4
На мне заживало всё
как на собаке,
А, значит, я не был
представлен во фраке
из досок с красной
подкладкой сафьяна
плюс наличьем такого
аксессуара
как запонки-гвозди в
манжетах крышки.
Был нелюдим,
перелистывал книжки.
Скомкан был холст,
потерялись пастели.
В общем, жил просто
так – без цели.
5
Помню, что Д. в пору
ту лихую
Поехала в Могилёв.
Де-юре
Мне тогда всё равно
было как-то,
Но сейчас понимаю я,
что де-факто
Эта её по-наитью
поездка,
Всё изменила и как-то
резко
Отдали швартовы мои
корабли,
Поскольку от Д. я
узнал – есть ты.
6
Сам не заметил –
попал в болото.
Знакомство с тобою я
начал с фото:
Зелёное платье,
мартини, рельсы.
Эта картина прилипла
к песне
Забыл названье, но
пел Боб Дилан.
Впрочеи, неважно. Я
помню мило
Первые наши звучали
речи.
Масштаб не тот, но
спасали вечер.
7
А днём приходилось спасаться водкой.
Время летело – лупило
плёткой
Своих едениц по
листам календарным,
Хотя, если честно, в
случае данном
Это скорее пошло на
пользу.
Натянуты вожжи и
прошлое с возу
Слетело к чёрту. Ему
мой постум.
Лето прошло.
Наступила осень.
8
Солнце лезло в стакан
гранёный.
Сентябрь пришёл. Для
меня месяц оный
Всегда был одним лишь
источником скуки –
Всюду портфели и
дохлые мухи
Своими телами мостят
подоконник-
Трупы хрустят под
руками, лишь тронь их.
Короче, всё как
всегда в это время,
Но в этот раз, чёрт
возьми, исключенье!
9
Где–то в разгар
бабьего лета,
Когда паутина летает
и вето
Пока не наложено на
свет солнца
И небо ещё под лучами
рвётся,
Со мной случилось
что-то такое,
Что, дав под дых и
лишив покоя,
Проникло в район моей
грудной клетки,
Прутья рёбер сломав
как сухие ветки.
10
Первых уколов в
сердце не смог понять
Думал, что это осень
меня опять
На ноль умножает,
получая себе в ответ
Всё тот же ноль, что
и много прошедших лет.
Как оказалось осень
меня на тебя
Делила и без остатка
в тетрадь бытия
Записала ответ равный
цифре один –
Я – это ты, а ты это
я. И сплин…
11
Октябрь пришёл,
срывая любые листья –
Календаря, деревьев.
Шли даты, числа.
В этот месяц мы,
наконец, осознали,
Что чувства есть, а
посему печали
Прибавилось, ведь не
могли признаться
Друг другу, но долго
так оставаться
Всё ж не могло и,
проглотив слюну,
Одной из ночей я
робко сказал: ''''''''''''''''Люблю...''''''''''''''''
12
Ну, наконец-то!
Сказано, Allez!
Стало легко, а
вообще, признаюсь
Я в тот момент скурил
пол пачки
Думал, ты скажешь
''''''''''''''''Нет'''''''''''''''', но иначе
Всё вышло у нас и ты
мне открылась.
Мойры от нитки моей
отступились-
Ножницы на пол и звук
их лязга
Ноябрь разбудил.
Начинается сказка.
13
Подошвы вязли в
грязи, мы в грусти.
Зарывшись в складках
одежды люди,
Дыша чесноком и тягая
сопли,
Злобно смотрели на
соплемённый
Вид и искали источник
заразы,
Ведь грипп свиной
перешёл в ту фазу,
Когда перейдён порог
смертной доли.
Нам же с тобой всё
равно – фривольно.
14
Ветер обгладывал
кости, минуя жмых.
Декабрь наступил –
время, когда живых
Радует мысль о том,
что ещё один год
Получили анкетные
данные. В свой черёд
Мёртвые тоже должное
отдадут,
Ибо в декабрь всегда
промерзает грунт.
А это значит ни
червь, ни другой паразит
Мёртвого не
встревожат. Пусть мёртвый спит.
15
В этот декабрь
паршиво нам было с тобою –
Жались в углы,
ногтями терзали обои,
Дым сигаретный
пускали в свои трахеи,
Кофе садил сердца.
Так и шли недели.
Вопрос ‘’ Почему? ’’
оставит много ответов.
Расстоянье
полутораста километров
Является всё же
главной причиной.
Год завершался
вскрывая душевные чирьи.
16
Январь уже набирал
обороты.
Мы же с тобою, что те
илоты
Имели странное
положенье -
Ни то, ни сё. В твой
день рожденья
Я был далеко, я не
смог быть рядом.
Моё одиночество как
снарядом
Прошибло мозги.
Оставалось только
Спасаться привычным
способом – водкой.
17
В субботу — день
твоего приезда.
Я бродил по перрону в
поисках места,
Где угол обзора
охватит поезд
На всём протяженьи
вагонов. Ходит
По циферблату
минутная стрелка -
Осталось чуть-чуть.
Снег пошёл мелкий.
Диктор залаял,
зазвенели рельсы
Вот твой вагон. Мне
горлу тесно.
18
И началось – хруст
костей в объятьях,
Вкус твоих губ на
рецепторах счастья.
Дальше тоже всё шло
как по маслу.
Было много всего – не
припомнишь сразу.
Помню глаза с
размазанной тушью
Я вытирал их и думал,
что лучше
Глаз этих нет ничего
на свете.
Слова банальны, но
искренни эти.
19
Короче, наполнила
кислородом
Ты мои лёгкие. Место
одам
В честь свою у меня в
блокноте
Ты застолбила и я не
против.
И, кстати, я теперь
наконец-то
Узнал, что есть
счастье – это если
Ртуть упала до минус
двадцать,
А тебе тепло, ибо ты
в объятиях.
20
Не знаю, как
завершить поэму.
Наверное, вовсе не
нужно – нету
Причин для её
концовки —
Мы ведь с тобою без
остановки
Доехать хотим до
самой конечной,
До той, что в Писании
именуется вечной.
Продолжение следует –
это точно.
Я из принципа тут не
поставлю точки
***
...В постели с
Мировой Революцией
Глажу по кудрям
чёрным Бронштейновым
Ласкают пальцы соски
Ги Деборовы
Языком по гибкому Ленину.
Нежная кожа Марксова
Трепетала парижской
коммунною
Сартр лился на
простыни красные
Застонав фиделевой
Кубою.
Сладким шёпотом Че и
Сандино
Была на социализм
нанизана.
Нагло смотрит в глаза
хунвейбина
Революция,что мною
выебана,
Революция,что мною
вылизана...
| 
