| «Пластилиновый аист» и внедорожный «алес». Заметки на ж/д обочине. Одни из самых интересных историй - о дороге. Если бы истории любого автостопщика или заробитчанина (челнока, нелегала) издать книгой, то получился бы роман объемом побольше, чем роман о Швейке. Причем, вкраплений, посвященных историям друзей, знакомых, попутчиков, получилось бы не меньше.
Вначале я хотела написать только заметку о могилевском фестивале «Пластилиновый аист», в котором меня пригласили участвовать, но в дороге произошло нечто, что заставило меня по–другому, более внимательно, отнестись к людям. Еще один способ отъема денег у честных граждан. Синдром закадычного друга. Хотя, это можно расценивать как обычное шаромыжничество. Представьте - в начале дороги к вашей тесной компании подсаживается человек (с которым вы поменялись местами, а значит, обязаны поддерживать хорошую беседу), он сразу же выкладывает, что: «мой папа недавно умер», начинает рассказывать, сколько лет его ребенку (причем возраст дитяти меняется от эпизода к эпизоду), постоянно подливая вам домашнего вина. Но не спеши, путник, радоваться, что встретил настоящего искреннего друга, который восторжен тобой до круглых глаз. Кто из твоих старых и проверенных друзей столько тебе льстит? Вот именно, что никто. Это и должно насторожить.
Я наблюдала подобную историю со стороны. В роли закадычного друга (подруги) выступила (мои овации) девушка из Тирасполя. Разговоры перешли в пьянство, пьянство в буянство, буянство отправили в милицию. И вот он, момент. Закадычной компании, принявшей «лучшего друга», объявляется, что там, в виде отрезвляющего средства, запросили некую сумму, иначе столь душевный человек вынужден будет сойти с поезда. Мы же «своих» в беде не бросим. Не знаю, чем закончился столь красивый ход, хотя, может это- случайность, и девушка была искренне пьяна? «На кудыкину гору»- помогут донести сумки. Мы, с моим мужем Колей, мало представляли, куда едем. Белоруссия (в частности, Могилев) была для нас фрагментом карты СНГ. С лесами, болотами, холодами. Было сказано, что нас «впишут» (то есть, разместят), но ответа на последнее письмо, который мы ожидали перед самым отъездом, не было. Подытожим: чужая страна, родственников и знакомых там нет, на письмо никто не ответил. Самое неприятное произошло на границе. Колю высадили с поезда из-за того, что забыл поменять фотографию в паспорте. Сравнив вес сумок и собственные 50 килограмм - решила возвращаться с ним обратно в Одессу. Но… мне так хотелось поучаствовать в фестивале, да и просто побывать в незнакомой стране. Выхватив у Коли сумки, я заскочила обратно в поезд уже на ходу. Будет ли кто встречать меня, - не знала. Киевстаровская мобильная связь заглохла. Глядя на оставленные мужем впопыхах вещи, я впадала в медленную истерику, при мысли как он там, доберется ли? Вот так - только что сидел со мной рядом - и высадили. Единственное, что меня несколько развеяло - потерявшиеся при досмотре нашего поезда белорусские таможенники. Их настойчиво разыскивали по рации с просьбой покинуть поезд.
Организатор фестиваля - Оля Касабуцкая (Нерпа) нашла даже нескольких человек, у которых я могла бы остановиться. И хотя я приехала с опозданием, меня встречал Никита. Увидев его в достаточной степени богатырское телосложение, я поняла, что моему изящному теловычитанию о тяжести сумок беспокоиться нечего. Хоть себя он называл «неконтактным», не помню ни минуты, чтобы приходилось выдумывать темы для бесед. Или же Никита просто имел хорошие уши и врожденный такт? Когда мы пришли, он поставил чайник и записи песен своей группы «Калачиком рядом». Думаю, что в Могилеве он надолго не останется, а если останется- то…это будет очень грустная история.
Сумки в его присутствии я ни разу не поднимала. Их носил Никита. Безропотно, не вздыхая.
Здесь нужно на некоторое время отвлечься от эпопеи с сумками и поговорить о людях, с которыми мне удалось познакомиться XXXL-Паша Хоббот. Заполнил собой кухню Нерпы. Еды на поддержание тела и таблетки на поддержание здоровья нашли. Заметили исполосованную руку - служил в милиции, дрался, резал вены. Шут. Грустный. Почему с ним мы постоянно говорили о дальтониках и собаках? А его трубка с вишневым табаком… разве я не видела трубок? Скромно эпатировал. Посмеивался с собственного эпатажа. Лена. Труднее всего писать о людях, с которыми общался больше, чем с остальными. Когда на человека уже смотришь безоценочно. Да, и такое общение, к счастью, пока еще встречается. Так и с Леной, так и с Никитой.
Лена – лингвист. С ней здорово было говорить о словах. Когда речь заходила об истории и философии, Никита убегал с кухни, а я тихонько стреляла у него сигареты, естественно специально поворачивая разговор в русло феноменологии Гуссерля. Зато как он отыгрался за это, используя геометрию Лобачевского (математик)!!!
Она нам пригодилась, когда на улице с возвышенным видом мы издевались по поводу виртуального обладателя перевернутого брошенного ведра. Обладатель оного, несомненно, перешел в иное измерение, а знал бы геометрию Лобачевского, мог бы вернуться.
Вот так, вот какой ерундой обычно заканчивается рассказ о людях, о которых более всего хочется рассказать. Хотя, могу процитировать отрывок из моего стиха:
Вот так встречаются душ сёстры.
По сестре на каждую душу.
Сердце - мой уставший беглый каторжник,
бежало, бежало,
и решило, дай камень сброшу… Скинуло, стало спокойней биться.
Только слишком легко без ноши.
Поднялось сердце в небо воздушным шариком
и взорвалось газовым поршнем… Вячеслав Новиков Перед ним мне стыдно. Разговору с ним мне все время что-то мешало: постоянная озабоченность дислокацией сумок, обратный поезд - в четыре утра, моя чрезмерная увлеченность отдельными личностями.
Почему-то мне вспомнилось детство, годы восьмидесятые, когда у большинства людей в глазах светились мысли светлые, не только мир дольний. Спорить с ним не получалось. Думал, что я провоцирую? В любом споре есть момент непроизвольной провокации, как игра в «Реверси», заставь противника поставить фишку в нужную ячейку и смело занимай угловую позицию.
Подарил диск со своим электронным журналом «Идиот». Читаю на обороте: «Соблюдай осторожность в своих делах, так как мир полон обмана». Ладно, вижу, что на статус профессионала в словесном «Реверси» я пока не тяну. Самый профессиональный ход - молчание. Собственно, чего ради…. Чего ради я и поехала. Сам фестиваль. Происходил он в здании Могилевского государственного университета им. А.А.Кулешова .Зал был вместителен и полон.
В конкурсной программе выступили: Цыганкова Анна, Виталий Черный (Могилёв), Высоцкая Яна (Минск), Идалия Васильева (Москва) и Яковлева Анастасия (Одесса).
Яна читала стихи о трассе, Идалия о любви, у Виталия стихи были еще на стадии потока чувств, из которого постепенно, если рука ваять не поленится, выстроиться форма. Яковлева Анастасия, то бишь я, смело выступала, схватившись рукой за микрофон (хватка мертвая), опершись оземь сырую ногой правой и согнувшись красной змеей перед микрофоном. Потом из уст в уста было поведано, как у нее листочек в руках дрожал белым флагом - но голос был громок.
Лауреатами стали Идалия Васильева (Москва) и Яна (Панфобия) Высоцкая (Минск). Панфобия также получила Приз Зрительских Симпатий.
Больше всего я боялась, что будет слишком много официоза, пересушенных мечтательных дев, и робких юных даровитостей. К счастью, фестиваль обошелся без этого. Люди приехали не столько оценивать и получать грамоты, сколько получить этот заряд - от выступления (своего и своих, вроде как, соперников) - во всяком случае, я приехала в Могилев именно за этим.
Группа «Калачиком рядом» выступала в тот момент, когда члены жюри вышли совещаться, чтобы вынести вердикт. Говорить о музыке это все равно, что танцевать о красках и без слов рисовать архитектонику стихов. Могу только ассоциировать по стилю с украинской группой «Мандры» ( настоящий фольк-рок, без всякой эльфийской экзотики). Еще могу сказать, что реакция зала была потрясающей - люди пели, плыли между ритмами и рифмами. Не в тему здесь заикаться музыкальной критикой.
Вне конкурса со своими стихами выступали гости фестиваля Хоббот Павел (г.Москва), Шевцов Сергей (г.Жлобин), Рыжков Виталий и Семенович Лиля (г.Могилев).
Осталось только представить жюри фестиваля:
- Новиков Вячеслав - редактор литературно-публицистического журнала "Идиот", г. Витебск
- Полянский Анджей - Рок-журналист, соредактор журналов "В тихом омуте", "Под шумок" и "Окорок" (г.Могилев).
- Хоббот Павел - поэт, г. Казань - Москва.
- Вир Елена - поэт, журналист Университет им. Вышнего? Обратно добиралась я с еще большими приключениями. Оказалась, что прямой поезд на Одессу будет только в среду (а мне на работу вроде как нужно). В конце-концов было решено, что доеду до Житомира, а там пересяду. Уезжала я в 4 утра, сквозь полусон помню только предрассветный Днепр под ультраораньжевым мостом, и как в тамбуре, меня грустную разговорил парень Игорь из Житомира. Еще говорила с «заробитчанином», возвращающимся из Петербурга (сколько их таких там). Вначале смотришь - пьянь. Глянешь на ладони - сплошной панцирь мозолей. Рассказывал мне долго про дочек и внучек, про то, как раз в год бывает дома. Как ему, работяге, тут не запить? Проводники, на смачной сальной смеси молдавского, украинского и русского рассказывали истории о том, как кто-то из «заробитчан» провозил деньги себе на срочную операцию, побоялся задекларировать, да мимо границы не провез. А что…все так живут. Заснула. Днем я была уже в Украине.
Железнодорожных билетов на Одессу не оказалось. Автобусных так же.
Только вечером можно было узнать поедет ли на следующий день хоть какая-то маршрутка в южном направлении. Багажное отделение закрывалось в семь часов. Меня ждала великолепная бессонная ночь на вокзале, в холоде, под дождем, без возможности дозвониться домой. Разве что прожженный фанатик в такой ситуации не припомнит Вышнему всех своих неудач!!! Уж я то припомнила!!! Да за все свои 24 года! Монолог был долгим. Ответ я получила в эту же ночь, когда вышла покурить на свежий воздух, чтобы не задремать. Раздается громкий вопль: «С…ки б…ть .гр…ные!». Нет, читатель, кричал не тот, о ком вы, наверно, подумали (вот видите, тоже мыслью согрешили). Кричал сумасшедший пьяный человек. В каждом городе есть свои юродивые. Но тут он подходит ко мне и просит пару копеек. Я люблю сумасшедших, сумасшедшие, среди всей толпы выбирают именно меня. Но тут, этот безумец в зеленом пиджаке, едва держась на ногах, начинает в благодарность за мелочь, читать стихи Цветаевой и Аполлинера, еще что-то на итальянском и французском. Пол ночи мы просидели на вокзале. Читали друг другу стихи. Не только чужие – его мне понравились не меньше, ему - мои. Миг не только (не столько) польщенного самолюбия, сколько настоящего диалога. Кто из нас безумней, если для тебя подобное – обычная реальность, а я вхожу в нее, потерявшаяся и снова обретенная? Где до этого жила? Рядом горлопанила украинская пьяная свадьба.
Я вряд ли позвоню этому человеку, если буду в Житомире. И не потому, что боюсь безумных эксцентричных выходок. Просто мне хочется думать - он, пьяный, по заплетающейся дорожке, идущий неизвестно куда, был отправлен именно ко мне, именно в эту ночь. И никто до этого о нем никогда не слышал и никто никогда не знал. Безумный вестник. На Руси юродивые всегда были вестниками Вышнего. Такой ироничный отеческий привет.
Далее,- на следующий день все же был автобус. Состояние полусна, когда открываешь глаза, надеясь, что уже дома, а впереди одно и то же - серая магистраль. Так из часа в час, всего десять часов. Еще - умудрилась отстать от автобуса, догоняла его на такси. Обкуренные беспризорники в Жмеринке… Мой дом… В Одессе уже лето… P/S. На следующий день иду на работу через парк Горького. Из динамиков песня: «Белорусси-и-и-я». Знак?
Источник: http://vila-07.livejournal.com/3089.html#cutid1 |
